Напились как-то Алва и Ричард, что называется, до розовых ызаргов. Вышли погулять по городу, и Рокэ каким-то образом затащил Дика во дворец, минуя стражу и прознатчиков Дорака. Внутри темно, пусто и тихо, как в Варасте после бирисского набега.

Ричард: Эр Рокэ, а зач-чем мы сюда прш…пришли?
Алва (шепотом): Тсс, юноша! Вы найдете комнату королевы?
Ричард (недоумевающе): А…а…то есть?
Алва: Очень хорошо. У нее на ночном столике должна быть бутылка хорошего ликера. Принесите его, только никого не разбудите!

Дик ушел. Через полчаса приходит с бутылкой, совершенно протрезвев.

Алва: Что с вами, юноша? У вас такой вид, будто покой Ее Величества стерегут розовые ызарги, а не спящие стражники.
Ричард (в ужасе шепчет): Там…там в постели Ее Величества лежит капитан Арамона!!!
Алва (озадаченно): Надеюсь, вы его не разбудили?
Ричард: Нет, а что?
Алва: Это его ликер…
--------------------------------------------------------------------------------------------

Приходит Арамона домой, естественно, пьяный в дугу. Луиза с порога кричит, размахивая скалкой:
- Ты где шлялся, скотина? Мы уже все места себе не находим!
Арамона, сделав попытку гордо выпрямиться, заявляет:
- Я хозяин, где хочу, там и шляюсь!
- Ах так?! – говорит Луиза и отвешивает мужу подзатыльник. Арнольд летит под стол, где и благополучно засыпает. Наутро к Луизе приходит Жавотта попросить дров и, увидев храпящего капитана, вопрошает:
- Лу, а что это твой благоверный под столом валяется?
- Леворукий его знает, говорит – я хозяин, где хочу, там и валяюсь…
--------------------------------------------------------------------------------------------

Приходит Рокэ к Сильвестру, а тот с порога так строго, по-вейзельски говорит:
- Герцог, у вас волос на штанах!
- Да? – удивляется Алва – Наверное, это из гривы Моро.
- Рокэ, этот волос пепельного цвета!
- Какая жалость, - вздыхает Алва, - мой вороной друг начинает седеть. Пора, наверное, его менять.
- Алва, не заговаривайте мне зубы! Не думаете ли вы, что между вашим сегодняшним визитом к королеве и этим волосом на штанах присутствует связь?
- Что вы, Ваше Высокопреосвященство, штаны я всегда снимаю…

Летят на воздушном шаре Катари Ариго, Август Штанцлер, Самый Умный Повелитель Скал, Герард Арамона и Робер Эпинэ. Вдруг слышится громкий свист - лопнула оболочка. Все бросаются к парашютам - а их всего четыре штуки!
Катари говорит:
- При любой катастрофе, дам надо спасать в первую очередь!
Взяла мешок с парашютом и выпрыгнула за борт.
Штанцлер, кричит:
- Я вас всех переживу! Я самый главный подлец Талига! И поэтому вот вам!
Выхватывает мешок с парашютом и прыгает за борт.
Самый Умный Повелитель Скал:
- Священный долг каждого - сохранить наши великие рода,  мы необходимы для страны. Нас надо спасать в первую очередь, ибо мы их последние представители! Робер, здесь как раз два парашюта.
Взял мешок и прыгнул за борт.
Робер говорит Герарду:
- Мальчик, я уже немало на свете прожил, а ты еще молод, у тебя вся жизнь впереди. Тебе и спасаться, а я уж тут останусь. Только Клементуса возьми и о нем и Мэллит поклянись заботиться!
Герард, смеясь:
- Да не надо мне мышку отдавать, вы еще поживете! У нас на самом деле два парашюта! Самый Умный Повелитель Скал за парашют мешок с балластом принял!

Приехал как-то Эгмонт Окделл в Кагету. Зашел на кладбище – смотрит, там на плитах написано : «жил  10 лет», «жил 5 лет», «жил 3 года». Тут мимо проходит древний-древний старик. Эгмонт у него спрашивает:
- Как удалось тебе дожить до глубокой старости, когда тут у вас все в детстве умирают?
- Чужестранец, - отвечает ему старик, - здесь лежат мои ровесники. А на плитах написано то время, которое человек  в своей жизни пил хорошее вино, любил прекрасных женщин, ездил на  дорогих  конях...- в общем, ЖИЛ !
Вернулся Эгмонт к себе в Надор, позвал жену и говорит.
- Мирабелла. Когда я умру, на моей могиле напишите – «родился мертвым.»

Отослав Дика за пределы Талига, довольный Алва попивает «Чёрную кровь» с Савиньяками. Раздаётся стук в дверь, через минуту на пороге появляется бледный и взволнованный Окделл. Алва:
- Прелестно. Зачем же вы снова объявились? Может, жаждете вызвать меня на дуэль?
Дик бледнеет ещё сильнее, но отрицательно качает головой.
- Вы проиграли в карты выданные вам деньги и (о, ужас!) Сону?
Дик краснеет, но снова качает головой.
- Видимо, вы хотите снова попытаться меня отравить?
Пунцовый Ричард возмущённо сопит.
- Так за какими кошками вы вернулись?!
- Моя сестра Айрис жила некоторое время в вашем доме, поэтому, чтобы не позорить её честное имя, вы обязаны жениться на ней! – гордо изрекает Окделл, - они с маменькой ожидают в гостиной.
Немая сцена. Алва тихо, вполголоса:
- Ну, «эр Август», такой подлости я даже от вас не ожидал…

Айрис - Алве:
- Герцог, если вы меня поцелуете, то я навеки буду вашей!
- Ох! Спасибо за предупреждение.

Крылатые фразы для персонажей и про персонажей.

Боевой клич фанаток Рокэ Алвы: - Дикон, убей себя о Скалы!

Валентин - парень из глубинки.

Альдо Ракан провел идентификацию Борна

Роке Алва: - А судьи кто?!

Альдо Ракан: - Если общество не имеет цветовой дифференциации штанов, оно не имеет цели, а раз оно не имеет цели, оно не имеет будущего.

Робер Эпине: - виновен – не виновен – виновен - не -виновен.

Альдо: - В чем сила, брат? Сила, брат, она в Раканах!

Робер Эпинэ: - Кому и кобыла невеста.

Дикон Окделл: -Простите, а что часовню тоже я разрушил?

Дикон Окделл: - А что про мои сны сказал бы Фрейд?

План по спасению отечества от его суверена и суверена от отечества вступил в завершающую стадию. Робер идет по улице утренней пока ещё Раканы, на плече у него оглушенный Альдо, сзади идет Матильда, и когда внучек пытается очухаться, хорошенько, от души добавляет ему по голове колотушкой. Мимо проносится сборный отряд кэналлийцев и маркирьяре в алых масках, потом они же несутся обратно, исчезают за углом, потом снова выныривают из-за другого, и так несколько раз. Робер и Матильда, хором:
-Баргелее там! – и указывают направление.
-А, да, спасибо, благородные дор и дора!..
Робер качает головой и продолжает неторопливое движение в сторону городских ворот.

Никола Карваль пребывал в невесёлых мыслях о том, как бы вытащить своего герцога из этой переделки в столице, и немного офигел, когда мимо него прошла толпа в алых масках, волокущая одного-единственного упирающегося человека, причем толпа еле-еле справляется с ним.
- Пустите, квальдэто цэра, без своей любимой тряпичной куклы я никуда не пойду!!! – донеслось до него, голос сложно было перепутать с каким-либо другим.
- Бедный соберано бредит!
- Он, наверное, имеет в виду Фердинанда, - подсказал Карваль.
-Аа, вот оно что, да ну его, соберано, пусть сидит!
-Пустите, гады!!!
-Подналяжем, благородные доры!..

-А что, это идея! Просто вытащить его и всё! – обрадовался Карваль, - (вдогонку кэналийцам) эй, господа, а вы герцога Эпинэ не видели?
Кэнналийцы радостно ответили, что недавно видели и даже сказали где именно. Так что совсем скоро к крикам «Квальдэто цэра, пустите меня, а то пожалеете!» добавились «Лэйэ Астарапэ, что вы творите,  без Альдо я никуда не пойду!!!»... Шли последние минуты перед предполагаемым штурмом города, а обе процессии застряли в пресловутых Северных воротах, активно мешая друг другу... Нужны были срочные меры, и Карваль, коротко переговорив с одним из главных кэнналийцев, куда-то побежал. Спустя минут 10 в узком коридоре улочки появилась Айрис.
- Дорогой герцог, как же я вас рада вас видеть! – она быстро пошла, почти побежала к ним, - Теперь мы с вами соединим свои судьбы и никогда больше не расстанемся...
Она ещё что-то говорила, но оба герцога уже, не сговариваясь, разом отцепились от того, за что они там держались, и, далеко обогнав своих людей, очень быстро побежали в сторону каданской границы )

Немного позже в приграничном трактире.
-Да, теперь я понимаю, за что вас, Робер, прозвали Иноходцем.
-Вы тоже неплохо бегаете, Рокэ, но почему-то только тогда, когда ветер в лицо.
-Ах, это... Принципы, знаете, ли.
Дверь этого доселе мирного заведения открывается с ноги, и на пороге возникает никто иная, как Мирабелла Окделлская, сжимающая в руках скалку, помнящую ещё ребра и череп Алана Святого )
-Мерзавцы! Подлецы! Подонки, однозначно! ) Ещё главы Великих Домов называется! Как лошадей девушке присылать и браслеты дарить, так они могут, а как женится, так они сразу бежать давай! Ну уж нет, от Мирабеллы ещё никто так просто не уходил!
-Миледи, но мы не можем жениться на невесте нашего сюзерена Альдо, - Робер яростно пнул под столом Ворона, чтоб тот не смел заикаться, что Альдо не его сюзерен, а то им вообще конец.
-Да, конечно же, мы не можем лишить Альдо такого огромного счастья, - серьезно подтвердил Рокэ.
-Альдо... Ну смотрите, вы мне головой ответите за то, чтобы она вышла замуж за Альдо! А иначе один из вас женится на Айри, а для второго... для второго  у меня другая дочь найдется!
Герцоги, опасливо косясь на Мирабеллу, бочком-бочком вышли из трактира и устремились назад в Олларию едва ли не быстрей, чем бежали оттуда.

На входе в Олларию они заметили, что раканско-тараканские флаги сняты, а, это значит, что Савиньяк уже вошел в город. Справедливо решив, что раз Савиньяк в городе, то Альдо – в Баргелее, Алва с Робером направились во дворец. Правда, по дороге им пришлось утихомирить драку кэнналийцев с южанами Карваля, которые никак не могли решить, кто же из них больше потоптался по уроненному Робером Альдо, пока они спасали своих сюзеренов. Во дворце они нашли Лионеля, задумчиво сидевшего у камина в кабинете Штанцлера.
-А мы тут нашли завещание Эрнани Одиннадцатого, - вместо «здрасте» заявил он, - Штанцлер пытался уничтожить его, но его удалось спасти.
-Штанцлера?
-Нет, завещание. (Алве)Так что поздравляю вас, Ваше Величество!
Алва, со стоном: Этот старый болван не мог раз в жизни что-то сделать нормально?!
входит какой-то гимнет.
-Ваше Величество...
-Не называй меня так!
-Хорошо, Ваше Величество. Но там, в приемной вас ожидают уже прослышавшие о вашем воцарении дамы...
-О, нет, только не это!
-...Её бывшее Величество Катарина, урготские принцессы Елена и Юлия, Селина Арамона, Луиза Арамона, Мирабелла Окделлская с двумя младшими дочерьми...
Робер: Рокэ, я дам вам парабеллум, будем отстреливаться!..
-Робер, уберите ваш револьвер, во-первых, его ещё не изобрели, а во-вторых, это всё-таки дамы! Не считая Мирабеллы, конечно, – свежеиспеченный король зябко передернул плечами, как будто ему за пазуху положили как минимум лягушку, - И как назло, под рукой ни одной самой завалящей киркореллы... Ладно, как я уже говорил в Рейнвахе - мы пойдем другим путем...
- Что, опять через болота?! – возмутился Савиньяк.
- Почти, - загадочно блеснул улыбочкой Рокэ Первый.

Цивильный комендант уже опять Олларии Р. Окделл во время всех этих драматических событий благополучно дрых. Почти все люровские слуги разбежались, а те, что ещё не успели, были очень заняты стибриванием различных ценных вещей. Ричарда некому было будить, чем он в полной мере и воспользовался. Поэтому его растолкал  гимнет-посыльный, который ещё даже не успел сменить гимнетскую форму на мундир поприличней.
- А, что, где горит? – спросонья пробормотал Повелитель Скал, разлепляя глазки.
- Ничего не горит, монсеньор, просто Его Величество велел немедленно к нему явиться.
- Конечно, доложи, что я сейчас буду.
Несколько офигевший от такой покладистости гимнет ушел. «Может, он тайно работал на Олларов, что не боится? Да, наверное, это так, ведь именно его подрывная деятельность на посту коменданта окончательно подорвала и без того невеликий престиж Раканов.» – решил он, немного подумав. А Ричард стал быстренько одеваться, дабы не задерживать своего ненаглядного сюзерена Альдо, параллельно гадая, отчего это слуг так мало, а те, что есть, похоже, затеяли крупномасштабную генеральную уборку, так и носятся по дому. Похвалив слуг за старательность(особенно отличился один, несший на себе сразу с десяток серебряных канделябров с позолотой), Дикон поскакал во дворец. Там тоже шла какая-то уборка, сдирались со стен старые штандарты. «Наверное, Альдо в очередной раз решил внести изменения в герб» - подумалось догадливому цивильному коменданту.
Его провели в королевский кабинет, правда, почему-то по проходу, которого Ричард не знал. В кабинете стоял полумрак, несколько разгоняемый свечами и камином. Сюзерен восседал у камина в своем кресле спиной к вошедшему, рядом в пол-оборота сидел как всегда чем-то недовольный Робер.
- Вы меня звали, Ваше Величество?
- Ещё и вы издеваетесь, юноша? – опасно лениво поинтересовалось Его Величество.
- Эр Рокэ?! – на лице Дика отразилась целая гамма чувств, от крайней степени изумления до отчаяния. Впрочем,  они как всегда сменились глупой надеждой, - Вы решили исправить предательство своих предков и присягнуть истинному королю-Ракану, и Альдо вам великодушно простил все ваши преступления?
- У вас всегда была буйная фантазия, вам бы романы писать, ей-богу. Хотя я и никогда ни о чем не жалею, но я скорее предпочел бы, чтобы вы были правы... Но этот старый болван, ваш эр Август, не сумел вовремя избавиться от завещания Эрнани, поэтому всё гораздо хуже. Но есть ещё более плохие новости, особенно для вас. Этот ваш кардинал, Левий, кажется, откопал какие-то древние бумажки, в которых говорится, что, во-первых, Альбин Борраска был сыном Беатрисы от её, гм, развлечений с принцем-Раканом, а во-вторых, что у Эрнани Святого не могло быть детей в принципе, поэтому ваш Альдо никаких прав на престол не имеет вообще. Леворукий бы побрал всех этих кардиналов с кансильерами, лезущих, куда их не просят... – эр знакомым движением прикрыл глаза руками и почти сразу отнял руки, - так что если ваша присяга дому Раканов для вас стоит немного больше оруженосческой, я вам не завидую.
-  Ничего себе... – промямлил вконец добитый известиями Дик.
- Впрочем, вы можете искупить свою вину. Вы ведь собирались жениться на вашей разлюбимой Катарине Ариго?
- Ага... – только и смог вымолвить экс-оруженосец экс-Первого Маршала.
- Вот и прекрасно, женитесь себе на здоровье. Но зачем ограничиваться одной Катари, какой бы прекрасной она не была... В приемной вас ещё ждут принцессы Елена и Юлия, прекрасная Селина(не забудьте взять с собой её матушку, из неё выйдет преотличная тёща). Титул кэналийского рэя, позволяющий многоженство, получите сегодня же...
- Эр Рокэ, вы это серьезно? -  спросил не могущий поверить в своё счастье Ричард.
- Юноша, я вас когда-нибудь обманывал?
- Нет, но...
- Тогда ступайте, и не мешкайте, а то ведь я могу и передумать...
- Да, монсеньор, - и только пятки бывшего цивильного коменданта столицы сверкнули по пути в приемную.
- Не слишком ли жестоко, Рокэ? – спросил Робер, когда за юношей захлопнулась дверь, - они ведь его со света сживут...
- Как раз столько, чтобы искупить всё, что он натворил. К тому же, прикрывшие своим телом сюзерена отправляются в Рассвет, не правда ли?..
- Ох, не разорвали бы его милые дамы...
Бывшие Первые Маршалы замолчали и прислушались.
Вначале повисла гнетущая пауза, затем раздался лепет «О, Ричард, вы так добры» и стук ловко падающего в обморок тела – это бедняжка Катари отреагировала на известие. Принцессы Юлия и Елена подавленно молчали, явно решая, кто пойдет травить свежеиспеченного супруга в первую брачную ночь. «Если так решил Он, я выполню его волю...» - скорбно заметила Селина, похоже, помышлявшая о том же, только, возможно, с помощью удавки, а её мать, приятнейшим образом улыбнувшись будущему тестю, уже прикидывала, как бы организовать девочек так, чтобы у них всё получилось и не было осечки...
- А где Альдо? – осведомилась Мирабелла настолько свирепо, что сидевшие в соседней комнате Рокэ с Робером чуть не подпрыгнули.
- В Баргелее, где же ещё ему быть, матушка, - рассеянно ответил Дикон, пытаясь привести в чувства любимую жену номер 1.
- Ах, он там решил отсидеться?! Дочери мои, за мной!!!
- Похоже, придется строить новую тюрьму для особо опасных преступников, - меланхолически заметил Рокэ, подливая себе вина.

Тем временем в Баргелее.
- Матильда, где мы? – промычал Альдо, приходя в себя, - у меня такое впечатление, что по мне прошлась рота солдат...
- Только пол-роты, правда, в обе стороны, - проворчала бабушка, - мы в Баргелее, твою кавалерию!
- О, что это за шум? Наверное, это разгневанный народ Талигойи хочет освободить своего законного правителя... – со двора раздавались глухие удары тарана в уже практически поддавшиеся ворота.
- Где он?!! Где этот подонок и мерзавец, пытавшийся продинамить мою дочь?!!!! – по звукам похоже, ворота таки слетели и теперь крушатся стены крыла, в котором они находятся.
- По-моему, это Мирабелла Окделлская, а тот самый «подонок» - это ты, - испуганно промолвила Матильда, прислушиваясь в звукам масштабных опустошений, производимых противником.
- Очерточерточерт, живым я ей не дамся!!! - Альдо, забыв про все свои травмы, вскочил и с размаху вышиб двери камеры вместе с четырьмя ещё не успевшими сбежать охранниками. Бабушка, отчаянно ругаясь, побежала следом…

Валентин Придд, как истинный ариец, тьфу, спрут, воспринял известия о произошедших в столице событиях весьма хладнокровно. Одевшись по всей форме, он отправился засвидетельствовать своё почтение новому монарху... Но вот незадача – отыскать монарха во дворце оказалось не такой уж простой задачей – все знали, что он где-то здесь, но никто не знал где именно. «Чертовщина какая-то...» - подумал он и отправился разыскивать новоявленного Ракана самостоятельно.

- Фух, она прошла, - донесся из-за портьеры приглушенный голос Робера, а потом из-за неё появился и сам экс-Первый Маршал Великой Талигои. – и долго мы так будем прятаться?
- Какой вы всё-таки нетерпеливый, Робер, - донеслось откуда-то сверху, а затем Рокэ Первый Алва изящно спрыгнул с люстры, - подождите ещё немного, или вы не верите в мой стратегический талант?

Валентин уже устал блуждать по бесконечным коридорам дворца, когда встретил Айрис.
- Кого вы ищете, эрэа? – спросил он её.
- Я ищу Рокэ Алву, своего сюзерена и господина.
- Я тоже его ищу... Давайте искать вместе, - герцог Придд подал даме руку, - вы знаете, герцог, то есть, простите, Его Величество, столько сделал для меня и моего брата, он вообще такой хороший человек...
- О да, вы правы как никто, он такой добрый... Он и для моего брата столько всего сделал, а он оказался такой непроходимой свиньей!
- Да, Ричард такое редкостное ничтожество...
Молодые люди рука об руку побрели по коридору и постепенно скрылись из виду.
- Я думаю, они поладят, - подмигнул экс-герцог, ныне король Алва Роберу, - у них столько общих тем...

Вместо эпилога.
Будущий унар Карл Оллар листал книгу клятв воспитанников в кабинете капитана Лаик, чтобы поставить там и свою подпись, по ходу дела рассматривая подписи бывших унаров.
- ...О, это папочка, то есть Его Величество Рокэ Первый, а это дядя Дик, отчим, о, вот и дядя Валентин, папа братика, а это - Бэрто Салина – папа сестрички, а может и второй, а братик или сестричка родится от дяди Арно ещё непонятно... а, Катершванцы, кто-то из них – папа двух братиков-двойняшек, но никак не признаются кто именно, хм... Эстебан и Паоло? Странно, почему я их не знаю... аа, умерли в 397 году К.С... тогда понятно...

Смерть была самая обычная: безносая, костлявая, в черном дырявом плаще и при традиционных орудиях производства – косе и больших песочных часах. Литра на три.
Часы были отменно тяжелые, и таскать их было неудобно. По этому поводу смерть долго жаловалась в вышестоящие инстанции и слезно умоляла выписать со склада компактную модель часов и вообще облегчить условия труда, разрешив ей хотя бы оруженосца. Но многочисленные жалобы теряли безалаберные эвроты, сжигали пылкие найеры, литтоны просто игнорировали, а Унд, не читая, складировал все подобные бумаги в сортире или сворачивал из них самокрутки.
Так что приходилось смерти трудиться по старинке. А когда из ее конюшни неизвестный конокрад свел любимую пегую кобылу (по кличке Всемхана), стало еще хуже: назрела необходимость ходить пешком на большие расстояния. Смерть уставала, не высыпалась, стала злобной и мечтала бросить такую собачью работу к Леворукому и его кошкам. Или уступить Абвениям, пусть бы сами мучались.
План она катастрофически недовыполняла. Уже близился очередной Излом, в ежедневнике была пометка «ударный труд; раззудись, плечо, размахнись, рука!!» (с припиской «да, и отвались мои бедные ноги…»), а сил на разгул не было решительно никаких.
Тем не менее, из вышестоящих инстанций пришла директива (с выговором) – срочно поуменьшить количество домочадцев в семьях Повелителей Стихий. ИБО ПОЛОЖЕНО. Смерть тоскливо выругалась, вытерла директивой нос (а точнее, его фактическое отсутствие), приделала к часам лямочку, взяла наперевес косу и поплелась выполнять смертельный долг. Он же смертельный номер. Он же сальто-мортале.
Поскольку по пути в Алвасете она умудрилась навернуться со скалы и чуть не полечь костьми на площади радиусом в эн метров, сальто-мортале можно было считать состоявшимся…
В резиденцию герцогов Алва Смерть приперлась в совершенно измученном состоянии. Зудеть плечом и махать рукой ей не хотелось вообще. Особенно учитывая то, что объект зудения и махания, то бишь Первый Маршал Талига Рокэ Алва как раз вчера отбыл в оный самый Талиг и теперь его хрен догонишь – что пешком, что на хромой козе, что на пегой кобыле.
При мысли о любимице Смерть, несмотря на анатомическое несообразие, сентиментально вздохнула. И решила хоть душу отвести на ком-нибудь из слуг.
«Кем-нибудь из слуг» оказалась преданная Кончита, которая в данный момент находилась на кухне и была поглощена перебиранием черешни.
Смерть торжествующе бухнула надоевшие часы у порога и проскрипела:
- А пойдем-ка со мной, красавица!
Кончита, не поднимая глаз, недовольно ответила:
- А пойди-ка ты сама, уродина, у меня тут работы по горло, недосуг мне с кем попало шляться!!
Смерть, мягко говоря, прифигела. Говоря высоким штилем – опешила, ибо с таким
вопиющим хамством и непочтением она еще не сталкивалась.
- А ты знаешь, кто я? – подумав, спросила она.
- А хоть конь в пальто,- решительно заявила Кончита. – Нечего тут по герцогской резиденции шляться и создавать антисанитарные условия на кухне! Тут еда, между прочим, а от твоего вида молоко киснет и лимоны вянут! Иди лучше чистить клозеты. Хорошо вычистишь – так может, даже накормят!!
Тут Кончита повернулась и увидела, кому, собственно, она только что велела почистить отхожие места. Женщина побледнела, но присутствия духа не потеряла, а вовсе даже вооружилась внушительной сковородою и добавила:
- Анэм Милосердный, да тебе даже сортиры чистить нечем, не косой же ты там орудовать будешь… Квач и швабру у Хуана попроси. Да, - и она кивком указала на часы, - а эту рухлядь лучше гоганам продай, все антиквариат. Хоть грудную клетку подремонтируешь.
Опозоренная Смерть ретировалась. К сожалению, ей было нечем заплакать. Поразмыслив, Смерть решила, что Хуан, в общем, тоже сойдет, и направилась туда, куда указала Кончита.
«Ща я его буду мочить в сортире, - злобно подумала Смерть. – Шваброй! И квачем!»
Впрочем, что такое квач, она не знала…
Через два часа беготни по запутанным коридорам огромного замка смерть поняла, что скорее сдохнет, чем поймает и где-либо замочит неуловимого Хуана, у которого после отъезда соберано нашлась масса дел по приведению замкового хозяйства в порядок.
«Ну и Ракан с вами, - в сердцах плюнула Смерть. – Пойду в Надор. Вот только отдохну немного».
Место, где она собралась отдыхать, оказалось обширной герцогской библиотекой. Поразмыслив, Смерть выбрала себе книжку «на почитать». Это оказался толстенный том трагедий Дидериха. Первая же трагедия (с собственным участием) ей пришлась настолько по… гхм… сердцу, что она чуть не прослезилась от умиления. «Чуть» не случилось исключительно из-за отсутствия у ее ущербного организма (точнее, каркасной конструкции) слезных желез. Найдя зеркало, Смерть стала принимать перед оным патетические позы и напыщенно зачитывать монологи. Любой режиссер от такой игры свалился бы в продолжительный и глубокий обморок, но Смерть сама себе очень нравилась и даже подумала о смене профессии. «Начать с балаганчика, дойти до столичного театра. Стать примой и блистать со сцены,- возмечтала Смерть. – А что, торопиться мне некуда…» В этих приятных грезах она и уснула.
Часа через два, согласно пословице о ловце и звере, в библиотеке появился неуловимый Хуан. С ведром, тряпкой и благородным намерением протереть пыль.
- Оп-па! – воскликнул он, увидев спящую Смерть. – Это еще что за мусор??
Он поворошил ногой нечто, на поверку оказавшееся грудой костей в неопрятной черной тряпке.
- Явление останков народу, - прокомментировал Хуан. – Что, из гробницы сбежал?
Почитать захотелось? В саркофаге-то небось скучно лежать??
Смерть спала буквально мертвым сном и потому ничего не ответила. Хуан трусцой побежал в фамильный склеп Алва проверять целостность гробов и наличие в них ээ содержимого – ибо он был свято уверен: «Алва такие. Они могут!!»
По итогам ревизии склеп, однако, оказался цел и заполнен согласно описи.
«Значит, не наше! – резюмировал Хуан. – Пойду Кончиту позову, пусть убрать поможет».
Слуги погрузили дрыхнущую Смерть в большой таз, в котором обычно варили варенье, а косу Хуан реквизировал в пользу дома Алва, пояснив, что если ее наточить да почистить, она еще вполне ничего и лет пять прослужит.
- Хоронить надо, - деловито сказала Кончита.
- А че ее хоронить, это ж Смерть! – резонно возразил Хуан.
- А что? Давай закопаем, вдруг умирать все перестанут?
- Да нет, не все – она же только к тем приходит, кто сам помирает. А других наш соберано убьет, или еще кто… Но закопать – это идея, а то даже на удобрения к черешне не годится
- А давай мы ее закопаем под розовым кустом, как у Дидериха в трагедиях, - предложила Кончита.
- Мысль! - согласился Хуан. – Тем более, она как раз тут Дидериха читала…
Вооружившись двумя заступами, Хуан с Кончитой выкопали яму, как и собирались, под розовым кустом, погрузили туда «смертоносный» таз, а сверху опустили громоздкие часы, так и забытые владелицей в дверях кухни.
- Может, часы-то тоже заберем? – спросила практичная Кончита.
- Да зачем нам это старье, - отмахнулся Хуан. – У нас даже в людской уже давно кварцевые гоганские стоят! И вообще, раннеталигойский стиль – просто убожество и безвкусица!
Слуги забросали яму землей, утоптали для верности и пошли в замок – отдыхать от трудов праведных.
Глубокой ночью Смерть проснулась. Было темно и тесно.
- Ой, где это я? – вслух подумала Смерть. – Темно как в могиле! Что за дела?!
Оценив обстановку, Смерть поняла, что была не так уж неправа. Сейчас ей предстояло определить, где верх, низ и шестое ребро – и начать выбираться – ну скажем, наружу. Поняв, что лежит она не где-нибудь, а в самом настоящем медном тазу, и вспомнив, что им обычно накрываются, Смерть решила, что верх, вероятно, находится там, где ей чудился низ, и начала землекопные работы. Однако грунт становился все тверже, Смерть поняла, что в медных тазах разбирается как герцог Придд в боевых верблюдах, прокляла давившие на нее сверху песочные часы – и начала копать в обратном направлении.
А в это время под розовым кустом прилег отдохнуть надравшийся черешневой настойки алвасетский конюх. И вот, валяясь на травке, вдыхая запах роз и размышляя о смысле жизни и о том, нафига было столько пить, конюх узрел воистину апокалиптическую картину: земля рядом с ним вспучилась и из образовавшейся ямы полезло НЕЧТО. Чуть позже офонаревший конюх в предынфарктном состоянии рассказывал кухонным людям, как из–под куста выползла железная черепаха костлявыми ногами. Она скрипуче материлась и волокла за собой здоровенные песочные часы. А вокруг плясало семь зеленых ызаргов (или даже восемь – они так кишели, что конюх не успел их пересчитать). Потрясенный работник конюшни перед лицом своих товарищей дал торжественное обещание больше не брать в рот ни капли спиртного – а злосчастный розовый куст с тех пор стал обходить десятой дорогой.
Смерть тем временем направлялась в Придду, уже на двух ногах, но с тазом под мышкой, решив, что таз, в принципе, тоже сканает за орудие труда. Им, если что, можно ХВАТАТЬ – ведь есть же такое выражение «Кондратий хватил». А еще таз неплохо спасал от дождя и помогал преодолевать водные преграды, благо заслуженная алвасетская посудина в свои лучшие дни выдерживала до 15 литров сливового варенья с косточками – а не то что какой-то там легкий скелет.
К Приддам Смерть добралась без особых приключений, и попала как раз в разгар банного дня: семейство Придд, вооружившись вениками и мочалками, организованно шествовало париться. Первыми, по давней традиции, в парилку зашли герцог Вальтер и старший сын Джастин, после чего из парилки раздалось довольное уханье.
«Ага! – торжествующе подумала Смерть. – Вот там-то я вас и запарю! Предоставлю, так сказать, возможность поугорать! К тому же с тазом я там как нельзя боле уместна – хороша ложка к обеду, Алва к войне, а тазик – к банному дню!» И Смерть, поудобнее перехватив таз, двинулась работать.
А в бане, всласть напарившись, отец и сын Придды пили сидр и вели типично мужские банные разговоры: о смысле жизни, о женщинах и о том, какие моральные уроды Манрики.
- Ну зачем так страну-то унавоживать?! – патетически вопрошал Придд-старший. – Ведь не продохнешь, шагу не ступить – обязательно вляпаешься! А уж страшные все – Смерть и то краше!
- Ы? – спросила Смерть, заглядывая в дверь.
- О-о… - тихо выдохнул Джастин.
- Что? – повернулся Вальтер . – ОГО!
Однако после бани герцогу Вальтеру было море по колено и все нипочем, и он невозмутимо порекомендовал сыну:
- Ты это… того… прикройся, Смерть все-таки дама, а ты тут ГОЛЫЙ! И вообще, лучше пусть придет Смерть, чем импотенция!
- Щас я вас!!! – проскрипела Смерть, оскорбленная таким пофигизмом.
- А может, это у нас банник такой оригинальный? – задумчиво продолжал рассуждать эр Вальтер. – Некормленый, вот и тощий…
- А давай мы его попарим! – включился в тему Джастин. – Как говорится, с гуся водя, а с него худоба! Да, и надо ей, что ли, платье дать из старых запасов матушки…
Смерть пребывала в ступоре – раньше она считала Приддов людьми приличными. Тем временем две пары крепких мужских рук уложили ее на полок и стали от души охаживать березовыми веничками. Потом Вальтер быстро сбегал домой и принес тридцатилетней давности платье эрэа Ангелики. Смерть была насильно упихана в изобилие пронафталиненной шерсти и кружев и выставлена за дверь с пожеланием счастливого пути куда подальше.
Как ни странно, платье Смерти понравилось – было в нем что-то… этакое! К тому же Смерть зело любила лиловый цвет, который замечательно шел к ее отбеленным костям. В общем, Смерть решила, что в Алвасете было хуже, взяла часы и отправилась к тракту на Надор, напоследок посулив Джастину через порог:
- Ты, мы еще встретимся!
- Да все там будем, - беспечно откликнулся Джастин. – Главное, платье стирать не забывай, а то опять в тряпку превратишь! Явишься ко мне в тряпке, а вдруг я с дамой буду, что она подумает??
Что касается дальнейшей судьбы медного таза, то он остался гостить у Приддов. Позже об этом узнал Рокэ Алва и из вредности потребовал вернуть личное имущество, мотивируя тем, что оно крайне необходимо в алвасетском хозяйстве – варить любимое герцогом Алвой варенье. Эр Вальтер сказал, что маршал склочник, но, как честный человек и Человек Чести, таз вернул – в благодарность за что Алва прислал в Придду энное количество банок сливового варенья, а бегавшего возвращать таз Джастина даже задержал у себя и угостил «Черной Кровью».
А Смерть тем временем, путаясь в подоле уже загвазданного платья, приковыляла в Надор. Поместье поражало безлюдьем.
«Что они тут, без меня померли, что ли? - удивилась Смерть. – Кто это тут мою монополию нарушил?»
Но оказалось, что умирать никто пока не собирался - просто все семейство вместе со слугами пребывало в домашней капелле – как ни странно, оно там молилось! Первым, кто по выходе из капеллы наткнулся на Смерть, была эрэа Мирабелла.
- Ну, щас ты сдохнешь, старая кобыла! – невежливо посулила Смерть.
Но эрэа Мирабелла даже не обиделась. Она смерила костлявую оборванную нахалку высокомерным взглядом и холодно произнесла:
- Меня удивляет незнание вами элементарных правил этикета. Вроде бы с людьми работаете! Перестаньте хамить! К сожалению, поскольку вы гостья, я не имею морального права выставить вас восвояси – потому вынуждена пригласить вас проследовать с нами к ужину.
- Э-э-э, - обескуражено протянула Смерть.
- Да, кстати, а РУКИ ВЫ МЫЛИ? – с уничтожающим спокойствием поинтересовалась герцогиня Окделл.
- Я недавно из бани, - попробовала отмазаться Смерть.
- М-да? А по вас и не скажешь! Попросите служанок, они помогут вам привести себя в порядок, чтобы вы предстали к ужину в подобающем виде!
Далее Смерть поняла, что все, что с ней вытворили в Алвасете и Придде, было безобидными цветочками – а ягодки-то вот они… Добросовестные надорские служанки жесткими платяными щетками чуть не до дыр протерли на Смерти платье, пытаясь отчистить его от следов приддской оранжевой глины. Заодно почистили и кости, а на голову нахлобучили кудрявый парик развратно-рыжего цвета, который шел Смерти примерно как корове седло и Штанцлеру ушанка. И вот в таком-то расчудесном, но зато хотя бы отдалено-человеческом виде Смерть и была препровождена в столовую замка Надор.
- Не фонтан! – оценила эрэа Мирабелла. – Но все лучше, чем было… Садитесь!
Смерть беспомощно огляделась по сторонам и увидела девочек, сидящих за столом с сосредоточенно-кислыми лицам, наследника Дика с открытым ртом и унылого отца Маттео. «А не буду я вас забирать! – с неожиданной злостью подумала Смерть.- Живите и мучайтесь!».
Но дальнейшие события показали, что мучиться тут предстоит отнюдь не Окделлам – они уже привыкли. А вот Смерть ощутила себя полной дурой, когда перед ней поставили тарелку с чем-то липким и мерзким на вид, и произнесли:
- ОВСЯНКА, ЭРЭА!
Дабы не ударить грязь лицом, Смерть мужественно принялась за еду, стараясь не прислушиваться к редкостно унылой беседе. Но и тут все было не слава Четверым: овсянка проваливалась на пол, тщательно разжеванный сыр тоже, а вино текло по костям прямо на подол. В общем, за время семейного ужина в Надоре Смерть приняла такой похабный вид, какого не имела даже будучи измазанной в дорожной грязи и глине. Смерти хотелось только одного – УБРАТЬСЯ ОТСЮДА ПОДАЛЬШЕ! Ибо из всех наблюдений за надорским бытом она сделала единственно верный вывод – ЧЕМ ТАК ЖИТЬ, ЛУЧШЕ СДОХНУТЬ! Но так как этого удовольствия Смерть ни себе, ни Окделлам доставить не могла, она сочла за лучшее уйти по-надорски – то бишь смыться. Причем еще полчаса после… тихого ухода она боролась с непреодолимым желанием БЛЕВАТЬ – притом, что блевать было категорически нечем… Кроме того, случилось и еще одно - досадное: в Надоре Смерть забыла часы. Теперь – раз и навсегда, потому что возвращаться ей категорически не хотелось!

Неудивительно, что от таких злоключений Смерть устала и замаялась.
- Ну есть в этом Талиге НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ?!!! – выйдя в чисто поле, в отчаянии воззвала она к небесам. И сама себе ответила, что наверно есть - по принципу исключения, живут они, вероятно, в Эпинэ. Вот туда-то Смерть и направилась.
Как ни удивительно, в окрестностях замка Эпинэ тоже БЫЛО ПУСТО.
«Неужели и эти молятся?» - ужаснулась Смерть. – «Странно, вроде я слышала, люди веселые, не зануды!».
Пошатавшись по владениям семьи Эпинэ и проведя рекогносцировку, Смерть выяснила, что все не-зануды, включая и дам, пребывают на традиционной осенней охоте, и только парализованный старик Гийом пребывает дома в собственной кровати. Разумеется, там она его и застала, но…
- А ВОТ ТОЛЬКО ПОДОЙДИ!!! – медведем взревел дед Гийом (голосовых связок паралич не коснулся, а посему от голоса дедушки Гийома до сих пор, бывало, приседали кони). – Я т-те живо кости перетасую, ноги повырываю, руки в таз воткну и скажу, шо так и було!!! Равняйсь-смир-р-рна!!!! Кру-гом марш отсюда!!! К Хайнриху Жирному!!! В Дриксен, в Гаунау – да куда хочешь, только НАФИГ!!!
- Да я чё, я ничё, - смешалась Смерть, оглушенная воплями старого герцога Эпинэ. – Э-э… как пройти в библиотеку? Мне бы это… Дидериха взять почитать…
- Абонемент заведи! – рявкнул со своего ложа дед Гийом. – И членские взносы плати! Какой тебе Дидерих, уродище кладбищенское?!! Последний раз повторяю: именем Великой Талигойи – НАФИГ!!! - и, собравшись с силами, дед Гийом прицельно швырнул в Смерть свой костыль.
На сем эпопею можно считать законченной. Покалеченная дедовским костылем Смерть ухитрилась в обход всей бюрократии выхлопотать себе годовой отпуск, инвалидность и пенсию - на ремонт и восстановление душевных и физических кондиций. А в Талиге в тот год люди перестали умирать своей смертью.
…При странных обстоятельствах погиб старший сын герцога Придда – Джастин. Герцог Эгмонт был убит на линии Рокэ Алвой. В Алвасете в пьяном угаре и страшных корчах скончался стукнутый копытом осерчавшего Моро конюх. А в Эпинэ умерли Мишель и Шарль… Ну, общем, тут все понятно.
После отпуска Смерти в качестве поощрения было выдано новое транспортное средство – белый конь по кличке Эр Мишель. Правда, сама Смерть частенько ласково называла его Вермишель. И работали они в мире и согласии.
Сказка вся…

ЗЫ. А вот за косу и часы у Смерти вычли из зарплаты!

Занятия в Лаик. Экзамен по стрельбе.
Ментор выходит и ставит рядом с собой горящую свечу.
- Алва, к барьеру.
Выходит Роке, берет пистолет. Ба-бах, свеча загасла.
- Молодец, пять баллов. Следующий, Савиньяк.
Выходит Савиньяк. Ба-бах, свеча перебита надвое.
- Молодец, четыре балла. Следующий, Эпине.
Выходти Эпине. Ба-бах, свеча улетает вместе с подсвечником.
- Удовлетворительно, три балла. Следующий, Манрик.
Выходит Манрик. Ба-бах. Ментор сползает по стене.
- Пошел вон, двоечник!

Лаик. Зачет по верховой езде.
Первым в седло вскакивает Роке. Носится по манежу. Скачет через прептствия. Рекордное время.
Ментор:
- Алва, зачет. Следующий Окделл.
Ну Эгмонт взлтат в седло несется по манежу. Время так себе.
Ментор:
- Ладно зачет, Следующий Савиньяк.
Савиньяк с разбега влетает в седло дает шпоры, несется  по манежу. Нормальное время.
Ментор:
- Лучше Эгмонта, хуже Роке.  Зачет. Следующий Эпине. Послушайте Эпине, можете снять со спины седло вам зачет автоматом.

Ночь. Окрестности королевского дворца Олларов. Только что переведенный в столицу молодой стражник стоит в каруле и видит, как шикарно одетый и вдрызг пьяный дворянин в черном облегчается у дворцовой стены.
- Сударь, здесь нельзя! Это оскорбление Талига!
- ....................... я ваш Талиг!
-Это оскорбление правящей династии!
- ........................я вашу династию!
-Это оскорбления короля Фердинанда и королева Катарины!
-.........................я ваших Фердинанда и Катарину!
-Ой, простите маршал Алва!

-До чего странные люди эти таллигойцы! - рассказывал Бакна I, вернувшись домой из Олларии, - Едва мой друг маршал Алва поприветствовал меня, как все вокруг начали дурацки хихикать.
-А как он тебя поприветствовал?
-Как положено. "Здорово, - говорит,-Старый Козел!"

У церкви Дик готовился биться с Эстебаном со товарищи. Подъехал Рокэ, за пару минут перебил всех дуэлянтов с особой жестокостью, пнул сапогом труп молоденького юноши (чьего-то ординарца), и сказал ласково: «Вот и у меня такой же балбес служит....»

- И всё-таки превосходная религия бакрианство. Сколько прекрасных вдов могли бы найти утешение! Например, вдова маркиза N...
- Эр Алва, какая вдова маркиза N, вон же он идёт!
БАХ!
- О чём мы говорили? Ах да, вдова маркиза N...

- Скажите, граф, а что это вы сегодня без оруженосца? - полюбопытствовал герцог Алва.
- Чтобы появляться при дворе в сопровождении оруженосца, - скрипнул зубами граф Килеан-ур-Ломбах, - необходимо его иметь.
- В самом деле? В моё время это было просто приятным дополнением...

Два бириссца, старый и молодой сидят в засаде.
Молодой:
- А правда, что наш воин стоит десяти талигойцев?
- Ха! Один барс стоит пятнадцати талигойцев, а два барса стоят сорока!
Из-за угла появляется маршал Алва.
Молодой:
- Почему мы не нападаем, ведь мы вдвоем стоим сорока талигойцев?
- Потому, что у меня ощущение, что это сорок первый!

Утро. Рокэ Алва просыпается с жуткого бодуна. Вспоминает, что было:
«Сначала какая то сходка государственная, потом - в кабак. Потом... проклятие, не помню... Вроде был бордель, я кого то там выбирал себе на ночь...» Тут открывается дверь и входит Дик.
Роке:
-Ты кто?
Дик:
- Окдел... Оруженосец... Ну вы сами меня вчера выбрали!
Рокэ задумчиво:
- Оруженосца я вроде бы выбирал в прошлый раз... Хотя... ладно, сойдешь.

Помните сцену с уличением насильников о время народных волнений в Олларии?
... мужики выстроились в ряд, сняли штаны,лекари их осматривают. Алва оборачивается, задумчиво смотрит на эту картину:
-Да, вяло, господа, вяло... Встать в присутствии Первого маршала Талига!

Дик вбегает вечером в кабинет Рокэ: куча пустых бутылок из-под "Черной крови",маршал стоит,тяжело опираясь о стену.
Дик:
- Эр Рокэ! я тут...семерых на дуэль вызвал!..
- Ага,юноша,сейчас все брошу,и пойду ваших врагов убивать!

Катарина и Рокэ в спальне. Катарина недовольно:
-Рокэ, а где это вы взяли презрватив с шипами?
-Моя королева, это мозоли...

- Ричард, пошли на рыбалку, - зовет Роке Алва.
- Эр Алва, какая рыбалка? Вина нет.
- А что есть?
- Анаша.
- Ну ладно, - говорит Алва и удобней располагается в кресле. - Тогда давай здесь порыбачим.

Урок географии в Лаик
- Унар Колиньяр! С какими странами граничит Талиг?
- Пока жив Первый Маршал - с какими хочет, с такими и граничит!

Газета "Вечерняя Оллария", колонка объявлений:
"Первому маршалу Талига срочно требуется восьмой оруженосец. Предыдущие семь как-то не прижились..."

- Ричард, видите за тем столиком офицера?
- Монсеньор, их там двое...
- Тот, который с генеральскими погонами...
- Они оба генералы...
- Я о том, который с орденской лентой...
- Эр Рокэ, они оба с орденами...
Рокэ выхватывает из-за пояся пистолет. Раздается выстрел.
- Юноша, я том из братьев, который упал. Это Эмиль Савиньяк, мой лучший друг...

Удивленные путники могли наблюдать следующую картину: по полю бросая оружие, бежало десять тысяч казаронов, за которыми со шпагой наголо гнался Рокэ Алва.
- Эй, вы, во имя леворукого, почему вы убегаете?! Вас же десять тысяч, а он один!
- А откуда нам знать, за кем именно из нас он гонится?!

Встречаются два ученика - из Хогвартса и из Лаик, и начинают выяснять, чья школа круче.
Уч. Хогвартса: - А у нас есть классное привидение: Почти Безголовый Ник!
Уч. Лаик: А у нас - Совсем Безмозглый Дик!

Светский раут у Марианны. В числе множества приглашенных Рокэ с Диком, Киллеан ур Ломбах и, к великому ужасу Дика, капитан Арамона.

- Герцог, правда, что Вы можете с любого расстояния попасть из пистолета в игральную карту? - спрашивает у Алвы Марианна.

- Сударыня, ради Вас я готов поспорить на сто золотых, что если Вы поставите карту на камин, то я отойду в другой конец залы, встану к камину спиной и выстрелю в карту через плечо!

Отходит Алва к противоположной стене, встает к камину спиной и стреляет через плечо. Пуля попадает в камин, отлетает от него рикошетом, слегка задевает Арамону и с того тут же падают штаны! Стоит капитан Арамона красный как рак, озирается затравленно, вокруг всеобщий смех.

- Монсеньер, но Вы же только что проиграли сто золотых! - ужасается Дик.

- Пустяки, Окделл, я сейчас у ур Ломбаха тысячу выиграл, поспорив, что у Арамоны кальсоны в горошек!

Сидят в трактире Дик Окделл и Валентин Придд, унарские времена вспоминают. Хозяин приносит благородным господам фирменное блюдо - салат из морепродуктов.

Придд (брезгливо):

- Я канибаллизмом не занимаюсь!

Окделл (наивно):

- Везет тебе, что бы обо мне думать стали, если бы я свинину есть перестал...

Во время дуэли в Нохе, когда Карлион сообщил, что первым дерется граф Штефан Фердинанд Гирке-ур-Приддхен, Алва тихонько бросил в сторону:
- Легче убить, чем выговорить...

Приходит Ричард к гадалке. Говорит:
- Хочу приворожить кое-кого.
- Ладно, отвечает гадалка. - Давай волос своей любимой.
Дик, мрачно усмехаясь, достает из кармана три черных волоса.
- А теперь портрет давай. Так приворожу - вовек не разлюбит!
Дикон дает ей портрет Алвы. Гадалка едва не падает в обморок:
- Мальчик, ты чего?! Больной, да?! Это ж мужчина!
- Нет! Пусть этот гад тоже мучается!!

Школа оруженоссцев Лаик. Унары, после занятий, греются во внутреннем дворе на последнем осеннем солнышке. Вбегает Валентин Придд.
- Полундра, разбегаемся по комнатам!!! Арамона по пьяни штаны во дворец не надел, а думает на Сузу-Музу!

Школа оруженосцев Лаик. Отец Герман и капитан Арамона сидят в менторской и беседуют.
Арамона:
- Кранты, бросаю пить. Ходил сегодня ночью "до ветру" - святые мерещиться начали.
Отец Герман:
- А я-то все думал, ну кто часовню изгадил!!!

Однажды Суза-Муза превзошел сам себя, начертав на стене тронного зала посвящение господину в белых штанах, причем в стихах ругательного содержания. Перед надписью стоят Повелители и Ракан. Смотрят. Изучают.

Альдо (задумчиво).

Лэвон эдак вашу мать!
Как вот это понимать?
Я ведь все ж анакс Гальтарский,
А не так, пошел гулять…

Этот Муза – плут и вор.
То мне пачкает ковер,
То посла зовет усладой,
Словно здесь гайфский двор.

То пришлет ужей букет,
То добавит клей в паштет.
В общем, пред лицом соседей
Портит мне авторитет.

(Роберу)

Так что слушай, друг-Робер,
Из себя тут не кобень,
Отлови мне эту гадость.
А еще верней – убей.

В помощь вот тебе Окделл
(Лучше нет для разных дел).
Отыщи того мерзавца,
А иначе быть беде.

Робер (зло).

Что за прелесть, жизнь моя!
Я ишак? Или свинья?
Как нагадить – так втихую,
Как спасать – так сразу я.

Лишь веревки и гробы
В цену вашей похвальбы.
Я вообще считаю честно –
Суза-Муза должен быть.

Альдо (терпеливо).

Слушай, добрый друг Робер,
Знаю: тяжело тебе.
Но ты все же Первый Маршал,
А не так ни ме, ни бе.

Что касаемо до лжи.
По-другому как, скажи?
Вот когда все-все захватим,
Сразу  честно станем жить.

Робер (еще злее).

Ты, Величество-то, чай
Сны от правды отличай.
Или белая горячка
Забрела к тебе на чай?

Альдо (раздосадованно).

Ты, Робер, с сего разА
Хоть слегка фильтруй базар.
Я тебе не хрен гайифский
Иль еще какой казар.

Стыдно мне перед людьми
Так что, Зверь тебя возьми,
Коль хамишь – хами приватно,
А публично не хами.

Не тверди мне каждый день,
Что у нас провал везде.
Выпей что-нибудь покрепче
И сходи в какой бордель.

Робер отмахивается. Альдо с удовольствием возвращается к Сузе-Музе.

Точно. Вместо баб и вин
Сузу-музу мне слови,
Пусть узнает в Багерлее
Проявления любви.

Тот, кто портил колорит,
Будет пойман и раскрыт.
Вот тебе и Придд на помощь,
Славный парень, хоть и Придд.

Придд (надменен и презрительно-отстранен).

Взъелись из-за чепухи -
Повод к буче больно хил.
Ну, подумаешь, стишата.
Ничего вполне стихи.

Вам бы сразу все сломать…
Может, это - блажь ума.
Или, как писал Павсаний,
Лишь оптический обман.

Альдо (скорее удивленно).

Как же это нет вины
В объявлении войны?
Ничего себе обманчик,
Чтоб ремонт на треть казны.

Придд пожимает плечами и уходит.
Робер ему вслед.

Да уж. При такой судьбе
Хрустнул бы любой хребет…
Придд у нас такая штука –
Сразу видно: спрут в себе.

Вмешивается Окделл.

Государь, чтоб без обид,
Мне не нравится ваш Придд.
Я б ему ни в чем не верил -
Точно правду утаит.

Осторожней, Государь,
Не случилась бы беда.
Спрут вообще такая гадость,
Хоть вари ее, хоть жарь.

Альдо (Окделлу).

Ну-ка, Повелитель Скал,
Обороты сбавь слегка.
Спрут варёный много хуже,
Так что пусть живет пока.

Для тебя наш Придд - табу,
Про него пока забудь.
Лучше нам про Сузу-Музу
Сообщи чего-нибудь.

Окделл (загибая пальцы).

Вроде, все вам рассказал:
Про обеденный про зал
И про то, как панталоны
Всем мозолили глаза.

Он там делал, что хотел.
Крал вино, менял постель,
Арамоне даже вЕртел
Вместо шпаги навертЕл.

В общем, за прошедший год
Раззадорил весь загон.
А из остальных деталей
Я не помню ничего.

Альдо (Роберу)

Понял ли, в чем дело тут?
Точно заговор плетут.
Государственная важность!
А ты все про мелкоту.

Так что не мути бульон,
Дело здесь на миллион.
Я уверен: Суза-Муза –
Тайный дриксенский шпиён.

Просечет любой гимнет:
Здесь угроза всей стране.
Ты найди, кто Музе платит,
Пусть он лучше платит мне.

Робер (задумчиво).

Нет, идея неплоха,
Хоть на вид и чепуха.
Очень на тебя похоже:
Все захапать и нехай.

Понимаю. Не вопрос,
Но дела пойдут вразнос.
Потому что с этой Музой
Все иное плюнь да брось.

У меня тут каждый день
Длинный список новых дел.
Я уже и сам не помню,
Я обедал или где.

Сам вот не сечешь ни зги,
А напомнить – не моги.
Мы ж в глазах всего народа
Оккупанты и враги.

Альдо (с видом правящего монарха).

Ты, Робер, мне тут не ной.
Разберемся со страной.
Вот залезу я в Гальтары,
И уже подход иной.

Не вноси мне в мысль разброд.
Ну, подумаешь, народ,
Мы им всем закрутим гайки,
Чтоб не лезли в оборот.

Так что ты неправ вдвойне,
Раз не доверяешь мне.
Кстати, я народ не видел,
Может быть, его и нет?

Ты не горячи коней,
Суза-Муза мне важней.
Он ведь под меня копает.
Впаривает мне свиней.

(При этих словах Дикон обиженно передергивает плечами).

Робер.

Доведешь ведь до греха,
Я же не придворный хам.
Ведь любая кляча сдохнет,
Ежли так на ней пахать.

Ты от дури не буянь.
Лучше раз в окно-то глянь,
Тут сидишь себе весь в белом,
А ведь наше дело – дрянь.

Нужен он тебе на кой.
Времени осталось сколь?
По весне придет фок Варзов
И повесит вниз башкой.

Ты пока забудь про месть,
Думай, что зимой нам есть.
Плюнь на эту Сузу-Музу,
Мало ли, что в мире есть?

Робер поворачивается и уходит.
Альдо смотрит ему в спину со странным выражением.

Словно встал не с той ноги…
Он ведь прежде был другим,
А теперь все ждет, как будто
В срок придут взимать долги.

Окделлу (доверительно, обнимая за плечи).

Неспроста весь этот хай.
Тут проблема не в стихах.
Что-то говорит мне: Муза
Притаился здесь, в верхах.

Дикон пытается что-то возразить, Альдо останавливает его великолепным жестом.

Ты надежен, как скала.

(почти на ухо)

Я тут разработал план,
Чтобы подлого мерзавца
Вытащить из-под стола.

Я бардак не потерплю,
Мне любая хитрость – в плюс,
И в итоге бы гаденыш
Шею б сам продел в петлю.

Дикон  (глаза у него делаются совершенно ошалевшими).

Я сгораю от стыда –
Мне никак не разгадать,
В чем сокрыта ваша хитрость?
Ум такой – ценнейший дар.

Альдо (покровительственно).

Раз ты думать не мастак,
Разъясню уж что да как.
Муза сам себя раскрыл бы
И попался б как дурак.

Где-то тут, недели с три,
Процитировал мне Придд
Из Павсания идею:
На воре колпак горит.

Сколько душу не трави,
Зарекись хоть на крови,
Но окажется тот Музой,
Кто подхватит крик: «Лови!»

Но ни Придд, ни Эпинэ
Не подАли повод мне.
Если в чем их заподозрил,
Так в отсутствии манер…

Окделл (отрывисто бормочет себе под нос).

Значит, снова этот Придд…
Как там это? Ври - не ври,
Тот, кто начинает первым…
И на нем всё погорит…

(Вслух).

Да, теперь понятно всё.
Фишку вашу я просек.
Я ведь все же Вепрь Надорский,
А не в щупальцах осел.

Как вы все-таки правЫ!
Хоть я к прямоте привык,
После разъяснений понял:
Суза-Муза – это…

(с видом человека, сложившего два и два и получившего на выходе четыре).

…Вы!

Занавес.

Ещё один день.
Как всегда, унылый и безрадостный, без ста грамм такому дню не улыбнёшься.
Прямо День Имени Катарины Ариго.

Сто грамм и впрямь бы не помешали. Никогда ещё Первому Маршалу не было так погано после вчерашнего – впрочем, оно и понятно, попойка вчера была у самого короля на Совете. Цирк был ещё тот – после каждого тоста каждый кидался проверять свой бокал на яды, Дорак - так тот вообще вино под стол выплёскивал. Как показала практика, правильно делал – «Слёзы» и правда вышибали слезу, а кровь и впрямь была Дурной, не сказать Паршивой. Из каких загашников августейший вытащил эту отраву – не иначе специально к Совету приказал изготовить, - но мутно-красная жидкость повлекла за собой ещё и жестойчайшее похмелье…

К тому же Рокэ было скучно. Никакой войнушки, даже самой паршивой, не было, Штанцлеру было не до интриг по причине вчерашней попойки, поводов для дуэли не было, прикалываться над Окделлом надоело, этот придурок всё равно не понимал изящного маршальского юмора. К слову сказать, его НИКТО не понимал, но в случае с Окделлом сменно было хотя бы самому маршалу. До поры до времени.
К тому же сегодня Окделл занят – этот юродивый всю ночь сочинял любовные стихи (маршал давно понял, что читать мальчонке вредно) и теперь помчался их читать королеве. Рокэ с удовольствием представил себе личико королевы, выслушивающей эту муть про розы, слёзы, любовь и кровь – маршал не верил, что парня хватит на что-то изысканное. Ну, может ещё «папу-шляпу» срифмует. Будет при дворе ещё одно молодое дарование. А потом из-за таких вот оглоедов вопят, что мол, Ворон учит детей плохому! Фигня, если бы стихи писал Ворон, там были бы рифмы покруче, но половину пришлось бы вырезать…

Солнечный круг, небо вокруг –
Это рисунок Окделла Дика.
Голые бабы, водка, мангал-
Маршал ему помогал…

Впрочем, он отвлёкся. Надо срочно чем-то себя занять, неуёмный творческий потенциал рвался на волю так, что голова трещала. Хотя нет, трещала она после этой пакости, которую Фердинанд гордо именовал вином. Дорак соображал быстрее всех – либо просто, по обыкновению, был в курсе – и на королевский прикол не повёлся. С утра Рокэ понял, за что Талигойя так ненавидит Оллара, но пить боржоми было поздно. Да и не водилось в Талиге боржоми. Голова же трещала, и в неё постепенно закрадывались кощунственные мысли самому сходить туда, куда он обычно посылал других – к Леворукому. Кошки, говорят, от головной боли помогают. Закатные твари, да лучше бы он кошку завёл, а не этого Окделла!
- Да что же это такое, - самому себе пожаловался Ворон, - Не день, а прям наказание какое-то! Не, нафиг, пойду сам какую-нибудь войну устрою!
Тут небеса разверзлись, и из облачков высунулся изящный женский кулачок. Кулачок недвусмысленно помахал перед носом маршала и исчез также внезапно, как и появился. Проводив кулачок дельным предложением навестить Леворукого, Алва вздохнул и пошёл дальше.
У окна скучал Эпинэ. Попойки он благополучно избежал, но обилие в этом и без того негостеприимном месте не менее негостеприимных – особенно сегодня – рож могло испортить настроение кому угодно.
- А, господин маршал! Доброе…- рассмотрев лицо Алвы, Иноходец запнулся, - ну, в общем, с утречком Вас.
- И тебе того же, - процедил маршал, не имея при этом в виду красоту утра.
- А я с королём не пью, - увернулся Эпинэ.
- И правильно делаешь, - совершенно искренне произнёс Рокэ.
Эпинэ впал в глубокий ступор. Услышать слова о вреде алкоголя из уст РОКЭ АЛВЫ? Не иначе, Апокалипсис скоро…
Эпинэ стоял в ступоре, маршал ждал, пока он соизволит из него выйти, подумывая нарисовать ему усы, пока тот недееспособен – ну хоть повод для дуэли появится. Притянутый за уши, конечно, но что поделать, другой развлекухи сегодня явно не предвиделось.
Впрочем, маршал заблуждался. Спустя пару минут он снова помянул Леворукого – его покровитель сегодня однозначно замучается икотой, ну и хрен с ним, не одному же маршалу должно быть плохо, - когда в конце коридора замаячила фигура вышеупомянутого и отвратительного трезвого Дорака.
- А, господин маршал, как жизнь, как здоровье? – нет, ну ещё и издевается…
«А то сам не видишь», злобно подумал маршал, не удостаивая Квентина ответом.
- Вас желает видеть королева, Рокэ.
Так, видимо Окделл её допёк. Пойти, заценить, что ли эту картинку…

…Королева Катарина Ариго сидела в кресле. Сегодня их анемичное Величество напоминали не бледный гиацинт, а добротный комнатный кактус - опухшая, зелёная и встопорщенная. Вчера миледи не смогла отказаться пропустить стаканчик за здоровье венценосного супруга – хотя по лицу Катарины было видно, что пила она как раз заупокой, но от былого злорадства не осталось и следа после первого же глотка, а Ричард со своими стихами был последним, кого бы бледная мо…мадам желала бы видеть в это отнюдь не прекрасное утро.
Парень, нацепивший огромный бант и вставший на одно колено, смотрел на королеву преданными глазами щенка и вдохновенно зачитывал ей своё произведение. Королева аккуратно (чтобы и вправду не сломать) заламывала руки, вздыхала и закатывала глаза, активного изображая своё восхищение талантом юного Окделла и в красках представляя себе вертящегося в гробу Эгмонта.
Стоящий в дверях маршал закусил палец, чтобы не заржать, созерцая картину кисти неизвестного художника «Влюблённый идиот и дама с похмельем».
Наконец, терпению Величества пришёл конец, и мадам ангельским голоском попросила юношу подать ей во-о-он ту книжку.
Книжка была справочником по географии Талига, и королева с непередаваемой грацией размахнулась и опустила её на голову Окделла. Парень растянулся на ковре, а стоявший в дверях маршал зааплодировал.
- А, Рокэ, - повернулась Катарина, - давно стоите?
- С рифмы «глаза-стрекоза».
- То есть минут десять? Бессовестный, - Катарина сделала попытку усмехнуться, - Впрочем, я Вас сюда не попрекать позвала. Идите-ка сюда.
Дорогие друзья, простим маршала в это скверное утро, в своём обычном состоянии он был непременно напрягся, ибо…
БРЯК.
Королева всё с той же непередаваемой грацией дёрнула ковровую дорожку и Алва весьма удачно приземлился на кровать мадам. Сама мадам угрожающе нависла сверху.
Дорогие друзья, простим эту несчастную женщину. Она несчастлива в браке, несчастлива по жизни, а в это утро она особенно несчастлива…
- Сейчас, господин маршал, - королева принялась расстёгивать камзол прифигевшего от такой прыти Ворона, - Вы будете лечить моё плохое настроение…
- Эээ, мадам…
- Никаких «эээ»!
- Катари, – взмолился Алва, (Блин! Алва! ВЗМОЛИЛСЯ! Воистину, Апокалипсис близко…), - Слушай, ну у меня голова болит…
- Ага, ага, - кивнула непреклонная королева, - Когда я на мигрень жаловалась, это тебя останавливало хоть раз?
- Послушайте, Ваше Величество…
- Фигу тебе, а не «величество»! Побудешь раз в жизни пассивом, это не смертельно…
Дорогие друзья, простим автора за витиеватые лирические отступления, не несущие в себе никакого смысла, ибо таким образом он пытается помочь бедному маршалу и оттянуть неизбежное …
Неизбежное оттягиваться не хотело, Леворукий заходился в очередном приступе икоты, Катарина уже почти совладала с костюмом маршала, казалось бы, ещё пару минут и историческое событие – изнасилование Первого Маршала Талига Рокэ Алвы – таки произойдёт, однако в этот момент дверь распахнулась и на пороге возник Штанцлер.
Леворукого помянули вчетвером – из ступора у стенки невовремя вышел Эпинэ и обнаружил, что задумку маршала кто-то всё-таки воплотил в жизнь и теперь Иноходец щеголял гусарскими усами, нарисованными чёрным маркером. Первой мыслью Робера было «ОТКУДА В ТАЛИГЕ ЧЁРНЫЙ МАРКЕР?», впрочем, постепенно эта задача стала второстепенной.
К страдающему икотой Леворукому присоединились Закатные твари, икающие хором. Их помянули впятером – маршал, королева, Штанцлер, Робер и Вера Камша, узревшая со своих авторских высот картину, нарисованную больным воображением очередного фанфикера…
Итак, на пороге возник Штанцлер. Какое-то время он хлопал глазами, пытаясь въехать в происходящее, Алва копошился под королевой, пытаясь уползти за фикус – человек в прострации, будь он трижды Алва, не способен на адекватные действия – королева хлопала глазами на Штанцлера, который по возвращении из ступора не нашёл ничего умнее, как завопить, то ли от ужаса, то ли от радости, наконец-то застукав маршала в покоях королевы…

Королева тоже завопила. Паника - вещь весьма заразительная, а в женских рядах особенно.

Это стало последней каплей. Мы помним, где вчера был маршал, и двойной вопль отдался в его несчастной головушке таким набатом, что Алва не выдержал и рявкнул:
- ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ ОБА, ЛЕВОРУКИЙ ВАС ПОБЕРИ!!!
Икота – болезнь не смертельная, но если она продолжается долго, то порядком достаёт. Поэтому спустя пару минут в повисшей тишине все присутствующие, кроме Окделла – он всё ещё лежал на ковре в отключке – созерцали перед собой мужчину с печальным взглядом. Мужчина недружелюбно икнул и обвёл глазами присутствующих.
- Доброе утро, - начал он, - Вызывали? Кого побирать, только быстрее, у меня ещё помимо вас двадцать четыре вызова на сегодня.
В Штанцлера ткнули четыре пальца – Рокэ, Катари, высунувшаяся из-за облаков рука Веры Камши, и стоящего в ступоре Эпине, у которого, видимо, подсознательный инстинкт сработал. Тот самый, который зарабатывают себе все, кто читал Камшу, формулирующийся в двух словах: «Штанцлер – бяка!».
Леворукий подхватил испуганно скулящую «бяку» под мышку, вежливо попрощался и исчез.
- Побрали, - констатировал Алва. Пользуясь тем, что королева всё ещё в лёгкой прострации, он осторожно выбрался, одёрнул камзол, в дверях обернулся, подумал, вернулся, поднял Дикона с ковра, и перекинув бесчувственную тушку через плечо, пошёл к выходу. Однозначно, в это утро надо было сидеть дома. Похмелиться чем-нибудь нормальным, типа «Чёрной крови», поболтать с Диком за жизнь…когда он прочухается, поэт, блин.
Проходя мимо статуи «Эпинэ в трансе», маршал пощёлкал пальцами у него перед носом, чтобы вернуть из транса. Уходя маршал думал о том, чего в этом фанфике делает Эпине. Ответ оказался прост: в ступоре стоит.
- Монсеньор, - заплетающимся языком поинтересовалась болтавшаяся на плече Алвы тушка, - Как вы думаете, королеве понравились мои стихи?
- Она в ауте, - Алва ничуть не соврал, она и правда там была, когда он уходил.
- Почему?
- Сражена твоим талантом.
Удовлетворённая ответом тушка снова откатилась в отключку, а Алва со вздохом продолжил свой путь.
В конце концов, это просто ещё один рабочий день, такой же, как и все остальные.

Дорак принимает на работу нового секретаря.
- Тут пришло письмо от казара Адгемара. Чего хочет, непонятно. Вроде бы маршал Алва к ним приходил и разбил что-то. Напишите проект ответа, и подипломатичнее. Если он меня устроит, можете считать себя принятым.
Через полчаса секретарь приносит лист бумаги. Дорак внимательно читает.
- Ну что ж, милейший, вы приняты. Только исправьте несколько ошибок: после однако поставьте запятую, в задницу пишется раздельно, а Обезьяны Черно...опые - с большой буквы. Как-никак, суверенное государство.

Газета "Вечерняя Оллария", колонка объявлений:
"Первому маршалу Талига срочно требуется восьмой оруженосец. Предыдущие семь как-то не прижились..."

Талигская армия движется через очередной безымянный перевал Сагранны. Узкие горные тропы, обрывы над пропастью, коней приходится вести в поводу. Во главе армии невозмутимо шагает Первый Маршал, следом оруженосец Ричард Окделл, согнувшись, тащит мешок с чем-то тяжелым.
Ричард: - Монсеньор, мне тяжело, можно я это брошу?
- Нельзя, юноша. Это наш секретный план взятия Равиата.
Через полчаса.
- Монсеньор, ну разрешите, я хотя бы сдам проклятый мешок в обоз?
- Не разрешаю. Я же сказал вам, план секретный.
Поздний вечер, конец перехода. Солдаты без сил падают на землю. Ричард Окделл развязывает мешок и вытряхивает его содержимое на землю. Из мешка высыпается картошка.
- Эр Рокэ, вы же говорили, что это план взятия Равиата!?!
Рокэ, невозмутимо: - Ну да. Смотрите, - берет одну картофелину, кладет на землю, - вот Равиат, - берет другую, - вот мы...

Удивленные путники могли наблюдать следующую картину: по полю бросая оружие, бежало десять тысяч казаронов, за которыми со шпагой наголо гнался Рокэ Алва.
- Эй, вы, во имя леворукого, почему вы убегаете?! Вас же десять тысяч, а он один!
- А откуда нам знать, за кем именно из нас он гонится?!

На дуэли Рокэ и Дика
Рокэ: Окделл, что вы машете шпагой? не капусту рубите!
Дик: Да что же это такое! Эр Рокэ постойте на месте!
Алва послушно замирает и делает шаг в сторону в последний момент. Дик естественно промахивается и падает на землю. Рокэ заботливо поднимает Дика, отряхивает и говорит: Пятый раз! А ведь я всегда отступаю влево!

Талиг. Король хвалится своим ближним.
- Вчера, господа, я наставил рога самому первому маршалу!
- Рокэ Алва?! Не может быть… наш король, как вы сумели?!
- Очень просто, господа, - я провел ночь со своей женой…

Дикон: Монсеньор, вы мерзавец!
Рокэ: Юноша, ну что я сделал опять не так?
Дикон: Когда я вас целовал, я почувствовал запах табака!
Рокэ: Леворукий тебя забери! Я же не курю!
Дикон: Вот и я о том же!

- Эрэа Мирабелла Окделл, расскажите, пожалуйста, что вы думаете о любви?
- Откуда мне знать, я мужу не изменяла.

- Фердинанд, дорогой, мне нечего надеть!..
- Как это нечего? Вот зеленое, белое, розовое, добрый вечер, герцог Алва, оранжевое, добрый вечер, граф Васспард, черное...

Дик проводит опрос свидетелей покушения: - Пожалуй, начнем с Марианны Капуль-Гизайль.
Салиган: - Хороший выбор. У нас все с нее начинали.

Рокэ Фердинанду: Ваше величество, Вы знаете, что Ваша жена нам изменяет?

30 лет спустя, Катари: - Ах, я так несчастна! Уже пятый муж и опять рогоносец!

Как то раз Марсель Валма решил спросить у Рокэ Алвы.
- Монсеньер, а вот представьте себе такую ситуацию. Вы стоите на берегу моря один и без оружия. Слева от вас объединенная армия Гайифы и Дриксен, справа армия бунтовщика Ракана, прямо перед вами на берег высаживается Бордонский десант, а сзади выбегает разъяренная толпа уцелевших Бириссцев. Что вы будете делать?
Рокэ подумав: - Ну ситуацию я понял, а в чем проблема то?

Собрание Людей Чести. Вдруг двери распахиваются, на пороге появляется Рокэ Алва вооруженный до зубов.
- Где здесь Ричард Окделл?
Испуганные ЛЧ выталкивают Дика прямо к нему. Алва достает мушкеты и говорит:
- Пригнитесь, юноша.

Мужчина тридцати шести лет ищет работу. Имеется опыт работы Первым маршалом Талига. Интим и сетевой маркетинг не предлагать.

Если вы стоите на линии перед дуэлью с Рокэ, попробуйте отвлечь его от дуэли хорошей шуткой. Например, расскажите о ваших планах на завтра.

Красивые, ухоженные ногти украшают не только руки женщины, но и лицо мужчины.

Ричард приходит в дом к монсеньору, пьяный в ноль. Рокэ укоризненно: - Юноша, вы пили!
- Да!
- И от вас женскими духами пахнет!
- Да!
- И деньги вы где-то раздобыли!
- Выиграл!
- И на дуэли вы, стало быть, тоже дрались!
- Дрался!
Алва вздыхает облегченно:
- Хвала Леворукому! Вы небезнадежны!

Ричард ночью без стука бесшумно входит в кабинет Рокэ и видит такую картину. Герцог Алва, не замечая ничего вокруг, кормит с руки подобранного на улице щенка. На столе лежит лист с недописанным сонетом. Рядом - несколько портретов Ее Величества, нарисованных в карандаше явно собственноручно Первым маршалом. На полу мешок с письмами от поклонниц из Фан-клуба Рокэ Алвы и такой же мешок с написанными, но пока не отправленными ответами. Откуда-то доносится приглушенная утонченная классическая музыка. На полу, между сейфом и рабочим столом - выпавшая из альбома семейная фотография маленького Рокэ с братьями и сестрами.
- Эр Рокэ! - Восклицает потрясенный Дикон. - Вы все-таки хороший!
Герцог Алва поднимает льдисто-синий умиротворенный взгляд.
- Да, Ричард. Я действительно хороший. И теперь ты об этом знаешь. И поэтому мне придется тебя убить.

Сайт Архив WWW-Dosk Деканат Тол-Эрессейского Университета Эли Бар-Яалом ("Хатуль")
   
Иван Калита окинул высокое собрание хмурым взором и прокашлялся: 
- Господа, я собрал вас здесь для того, чтобы обсудить одно весьма неприятное дело. Кто-нибудь, заберите у Батыя Джучиевича конину! Батый Джучиевич, ну нельзя же так! И совершенно не обязательно сразу хвататься за саблю! Да, я, в какой-то мере вассал Вашего дома. Почему в "какой-то"? Потому что в другой мере лет через триста Ваш дом будет вассалом моего. Да, и рассадите, пожалуйста уважаемых Мойше и Салах-ад-Дина, да будет, наконец, мир с ними обоими!!! Итак, начнем. Как вы все легко можете убедиться, я собрал здесь выдающихся государственных деятелей разных эпох и народов... И Большого Волосатого Ву, конечно, уважаемый Ву, не надо махать палицей... Собрал вас, да... Хм, уважаемый Большой Ву меня немного сбил. Возможно, в последнее время вы все ощущаете некоторое неудобство... Ну, к примеру, на вас находят приступы неудержимого чихания. Да, Большой Ву, именно такие. Чешется все тело... И не надо показывать пальцем на наших уважаемых ордынских товарищей! Конечно, они не моются, обычай такой, но до сих пор им это не мешало. Основная причина этих неприятных явлений, а также комет, метеоритов, смещения звезд и прочих знамений, которые наблюдают наши уважаемые астрологи - один человек. Дима, Ваня, введите, пожалуйста, обвиняемого. 
Донской и Грозный втащили в зал мелкого человечка в странных стеклышках на носу. Грозный, воровато оглядываясь, время от времени тыкал человечка острым концом посоха, а Донской зажимал ему рот. 
Герои и правители подошли к связанному. 
- И это из-за него у меня голова все время болит? - Александр Невский ткнул человечка сапогом. 
- Собственно не столько из-за него, сколько из-за того, что он пишет, - поправил Калита. 
- И что он такого пишет? 
- Саша, только ты это, меч отдай сперва? 
- Зачем это? - подозрительно прищурился Невский. 
- Ну что, ты, блин, как неродной, потомку не веришь? Ну дай сюда. 
Александр пожал плечами и отстегнул от пояса огромный немецкий полуторный меч. 
- На, только не урони. 
Калита принял меч, глубоко вдохнул... 
- А пишет он, Саша, что ты - это не ты, а хан Берке! 
Невский сел на пол, глупо улыбаясь. 
- Ваня, ты что несообразное говоришь! Ты на меня посмотри, ну какой я Берке? Берке Джучиевич - он же вон стоит. Толстый такой. А я худой. И вообще, он монгол, а я русский, он хан, а я князь. Я ему, если хочешь знать, дань платил! И в Орду к нему ездил! 
Толстый хан согласно закивал: 
- Якши, ездил! Кумыс пил, поминки хорошие привозил! Хороший коназ! 
- Ага, хороший! А зачем вы меня отравили? 
- Так это, политика, - вздохнул хан. 
- Вот видишь, Ваня, я и хан Берке - мы совсем разные. А ты крамолы наводишь! 
- Это не я навожу, - хмуро ответил Калита. - Это он, паскуда, наводит. Да и Берке, оказывается, вовсе и не Берке, а Людовик Баварский! 
Людовик, мирно наливавший пива в кубок хану вздрогнул и уронил бочонок. 
- Это как это, Людовик? Он же, извините, мунгал, а я немец! - он потряс бочонком. 
- Что ты у меня-то спрашиваешь? Ты у него спрашивай! 
Государственные деятели окружили человечка. Тот затравленно озирался, яростно поблескивая очками. 
- Ишь-ты, сте-е-еклышки нацепил, - Грозный стянул с носа человечка очки и медленно раздавил их в кулаке. - А про меня, царя Грозного, ты, пес смердящий, что написал? 
- А тебя вообще не было! - заверещал мужичонка. - Ты и не царь никакой, а Симеон Бекбулатович, он же - Василий Блаженный! А еще ты - царевич Димитрий! 
- Мал клоп, да вонюч, - подивился государь. - Это что же получается, я сам-друг с Симеонкой от юродивого Димитрия прижил да сам же им и оказался? 
- Ваня, ты помедленнее, я что-то ничего не понимаю, - Донской составлял пальцы так и сяк, пытаясь представить себе генеалогическое древо потомка. 
- А нечего тут понимать, - мрачно насупился Грозный, взвешивая на руке посох. - А ну-ка, братья-государи, расступитесь, тут замах надобен. 
- Э-э-э, нет, дитятко, погоди, - Невский присел на корточки перед связанным. - Это уже интересно. Дай-ка мы его еще спытаем. Ну, что еще скажешь, лядащий? Вот про него, скажем, вишь генуэзца? - Невский ткнул рукой в сторону худого дядьки в итальянском костюме. 
- Это так называемый Христофор Колумб! - затараторил мужичонка. - Якобы открыл Америку! Хотя на самом деле ничего не открывал, потому что никакой он не Колумб, а Ной. 
- Мадонна миа! - итальянец схватился за сердце. 
- Ты это, погоди, какой Ной? Это что, который каждой твари по паре? - недоверчиво усмехнулся Невский. 
- Он самый! Только он был еще крестоносцем при дворе Иаред-орды и с ней завоевал Америку. 
- Какая Иаред-орда! - Берке возмущенно растолкал пузом князей и тяжело дыша наклонился над нахалом. - Это чьего улуса орда? Не было такой, это я как чингисид говорю! 
- Какие странные развлечения у этих западных и северных варваров, - презрительно процедил узкоглазый мужик в желтом халате. - Поистине, странностью своей они уступают только их кухне. 
- И то, Шихуандюшка, тараканов не едим, - язвительно ответил Калита. - Да только тебе тоже не повезло - и про тебя написали. Хе-хе. 
- И что же про меня написал этот варвар, не знающий иероглифов? - надменно спросил Цинь Ши-Хуан-ди. 
- А ничего, - злорадно ответил Иван. - Не было тебя. И Китая не было. 
- А что же было? - Цинь Ши-Хуан-ди уронил яшмовую печать. 
- А был просто улус нашей русской Орды. Христианский. И вообще, Китай - это русское слово! 
- Так мы себя Китаем никогда и не называли! - запротестовал Император. - Это вы там, на Западе, нас так называете! 
- Ага-ага! Книжечки все собрали да пожгли. Вы вообще от русских казаков происходите! - подключился мужичонка. - Косы-то, косы - это чубы казацкие! То-то у вас там кометы больно часто летали! А тебя вообще не было! 
- Да что же это! Я же стену построил! Великую! 
- А стену вообще только в 16 веке построили, когда вы от Орды отложились! 
- А гробница моя с глиняной армией?!! 
- А это вообще при Мао Цзэ-дуне все сфальсифицировано! Только куда вам против математики-то! ))) 
Император только открывал и закрывал рот, не зная, что ответить... 
- Хорошо хоть про бедных евреев этот нечестивец не писал, - вздохнул Моисей. 
- Как это не писал? - удивился Калита. - Вот же: Моисей - сарацинский царь. 
- Чей-чей царь? - сабля Салах-ад-Дина с шипением поползла из ножен, но плечо бравому султану легла рука патриарха. 
- Чего тебе, Мойше? - огрызнулся султан. 
- Салах, как семит семита тебя прошу - не спеши, - глаза Моисея нездорово поблескивали. - Саблей - это слишком быстро. Давай-ка дослушаем этого несчастного. 
- Это же надо, - почесал лохматую голову Чингисхан, разбирая вместе с внуком Бату построения ретивого писаки. - Это выходит, что я - коназ Гюрга, сын Данилы Московского, а внук мой, Бату, что ходил к Последнему морю, это... - хан провел корявым пальцем по бумаге и потрясенно уставился на Калиту. - Это ты, коназ Иван? 
- Это еще что! - продолжал, увлекаясь, мужичонка. - Это еще куда ни шло! Главная фальсификация - это с Иисусом Христом! 
Европейские и русские монархи согласно потянулись за мечами, но мужичонка, ничего не замечая, продолжал: 
- Иисус на самом деле жил в 11 веке от рождества Христова, то есть, фальшивого Рождества, потому что он родился позже. А волхвы - они на самом деле были монголами, то есть русскими, Владимир Святой и жена его Малуша... 
- Что ты брешешь, гад, Малуша - это моя мама! - заорал Владимир. 
Христианские монархи потрясенно молчали. 
- Это уже ни в какие ворота не лезет, - пробормотал Максимилиан. - Мне плевать на то, что он там пишет про меня - я одним своим доспехом обеспечил себе место в истории. По крайней мере, реконструкторы меня не забудут. Но что он, негодяй, про Господа нашего... 
- Сжечь гада! Нет, на кол! На кол слишком просто! Четвертовать! - монархи потрясали мечами и орали, а Большой Ву, которому вообще не нашлось места в новой версии истории раскручивал над головой дубину. В незатейливом мозгу кроманьонца брезжила страшная догадка, что его подлый писака отождествит с презренными неандертальцами. 
- Уважаемые западные и северные варвары... - хорошо поставленным голосом начал наконец пришедший в себя Цинь Ши-Хуан-ди. 
- КХМ!!! 
- ...в хорошем смысле этого слова, - дипломатично вывернулся сообразительный Император. - В таком деле не стоит спешить. Как я понял, этот несчастный предается редкому и противоестественному извращению, называемому... - он вопросительно посмотрел на Калиту. 
- Хроноложество, - подсказал Калита. 
- А-а-а, - понимающе протянул Чингисхан. - Это так бывает, когда женщин мало. Ну так пошел бы нахватал себе. Я вон - в Китае нахватал, в тангутском царстве нахватал, в Хорезме нахватал, даже с Кавказа Субудай привез... 
- Это немного не то, что Вы думаете, уважаемый Потрясатель Вселенной. Хроноложество - это когда ТАКИЕ ВЕЩИ проделывают с историей. Суть метода в том, что берутся два совершенно разных человека и на основании того, что оба они имели две руки, две ноги и одну голову, а также что оба были царями и имели в своих именах, скажем, букву "о", делается вывод, что они - одно лицо. 
Император обвел взглядом потрясенных собратьев по несчастью, пытавшихся осознать всю глубину хроноложеского метода. 
- Поэтому я предлагаю применить к этому нечестивцу его же метод. Во времена моего царствования был евнух Цао Ши, уличенный в том, что распространял ложные слухи о том, что Повелитель Вод, Великий Дракон Запада - бесполый. Кроме того, было доказано, что упомянутый Цао Ши являлся скрытым скотоложцем. 
- Постой-постой, - крикнул Бату. - Если евнух - то какой скотоложец? 
- Пассивный, - спокойно пояснил Цинь Ши-Хуан-ди. 
Бату передернуло. Император продолжил: 
- Так вот, уличенный в этих преступлениях, Цао Ши был подвергнут казни посредством Благотворящего Растягивателя Великого Юя... 
- А это что за птица? Растягиватель этот? - загудели заинтересованные монархи. 
- Это... - несколькими умелыми взмахами кисти Император нарисовал схему на куске белого шелка и представил его почтенному собранию. 
Большинство монархов побледнело и отвернулось, Большой Ву предпринял безуспешную попытку спрятаться за своей дубиной, а Донского просто стошнило. Чингис, Бату и Берке вырвали чертеж из рук Императора и принялись с совершенно детской радостью разглядывать полезное устройство: 
- Ты только посмотри, дед, - восторженно тыкал в шелк Бату. - Ты глянь, а? Мы-то это кобылицами дикими, вот они у нас все время и рвутся! А тут видишь какая механика? Потому и не рвется! Эй, ханец, ты предлагаешь его этой машиной... того? 
- Именно, уважаемый сюнну, - кивнул Император. - Одному из моих потомков служил Судья Бао-гун, весьма искушенный в дознавании преступлений и наказании провинившихся. 
Император хлопнул в ладоши: 
- Уважаемый Судья Бао, не замедлите явиться для наказания ужасного святотатственного преступника. 
Из воздуха возник величественный дородный бородач с печатью и костяной табличкой. Он степенно поклонился собранию и повернулся к Императору. 
- Уважаемый Бао-гун, - начал Император. - Да будут тебе ведомы преступления этого человека... 
Бао-гун низко поклонился и сказал:ъ 
- Не стоит беспокоиться, о Сын Неба. Выполняя свои обязанности как в этом мире, так и в Чертогах Мрака и Света, я слышал об этом презренном негодяе. Его преступления переполнили чашу терпения Владыки Чертогов и потрясают Небеса и Преисподнюю. Какому наказанию Вы бы желали его подвергнуть? 
- Мы бы желали подвергнуть его наказанию посредством Благотворящего Растягивателя Великого Юя. 
Бао-гун низко поклонился: 
- Прошу прощения, о Сын Неба, но Благотворящий Растягиватель признан устаревшим еще за триста лет до моего рождения. В данный момент в Поднебесной Империи используется Умиротворяющий Раздиратель Янь Ло, - судья развернул свиток с чертежом. 
Донской упал в обморок, стошнило всех, включая Бату и Чингисхана. Побледневший Цинь Ши-Хуан-ди пробормотал: 
- Прогресс не стоит на месте. Итак, уважаемые... Северные-и-западные-варвары-в-хорошем-смысле-этого-слова, поскольку очевидно, что Цао Ши и упомянутый хроноложец имеют две руки и две ноги, букву "о" в имени? Есть там буква "о"? Есть? Отлично. А также оба утверждают противоестественное и святотатственное, то логично будет предположить, что это один человек... 
Светлые улыбки понимания забрезжили на хмурых лицах государей. 
- ...и, следовательно, они, или, вернее, он, кончили одинаково, в связи с чем судья Бао сейчас установит здесь Раздиратель... 
- Ц-ц-ц, - покачал головой Чингисхан. - Твой Цао Ши был евнухом и этим... 
- Уважаемый сюнну, - тонко улыбнулся Император. - Разве это проблема? Уважаемый Судья, захватите также нож "Кабанья голова" и, пожалуй... Осла? 
Он вопросительно посмотрел на окружающих. Лица монархов приняли жестокое выражение. 
- Якши, - кивнул Бату. 
- В самый раз осел будет, - решительно кивнул Калита. 
- Иа-иа!!! - выразил свое одобрение Большой Ву. 
Сдавленные взвизги хроноложца утонули в дружном глумливом ржании. 
Цинь Ши-Хуан-ди отдыхал после суда, распивая персиковое вино вместе с Калитой и Чингисханом. Со стороны доносились дикие вопли и пощелкивание Умиротворяющего Раздирателя. 
Внезапно прямо из воздуха к ним шагнули трое - белолицый лучник в странных одеждах, мускулистый гигант в львиной шкуре и воин в медных доспехах и шлеме с высоким гребнем. 
- Хинди-руси бхай-бхай, Арджуна, - приветствовал вошедших Калита. - Зачем пожаловал? 
- Слышали мы, как собравшись едино, цари наказали позорного гада 
Ехидны гнуснейшего, ядовитоязыкого... 
- Забей, Ахиллушка, - испуганно замахал руками Иван, - я сковзь твои гекзаметры не продерусь. Ты прямо говори? 
- О Великоколесничий Иван, Царь мощнорукий и крепкобедрый, чьи ресницы прекрасные хною украшены... Короче, Ваня, ты все-таки мой потомок, так? Ну, дальний, да? Все же, одна семья... Языковая. Тут у вас на юге, там где киевское княжество было. 
Чингисхан ухмыльнулся: 
- Точно, БЫЛО. Это внучек мой, Батыйчик... 
- Чингис, да погоди ты! В общем, объявились там трое. Двое - рукобойцы какие-то, третий - гробокопатель. Пишут про нас всякие несообразности! Что они понимают в наших разборках с кауравами! Про папу моего какой-то бред накропали! 
- Сына Пелея, Медноблистающего, дерзко пассивным назвали 
Мужеложцем, доспехи носить недостойным! 
- А тебя, Геракл? 
Гигант молча махнул рукой. 
- В общем, Иван, тут такое дело... - Арджуна в смущении ковырнул землю луком. - Короче, осла не одолжите? 
    И. Кошкин 

Кошачью суть не утаишь под сапогами или шляпой...
Если где-то нужен Кот - обязательно придет! 
Удел Могултая YaBB © 2000-2001, Xnull. All Rights Reserved.